Альпинизм как философия

Фото: alpinist.com

Председатель Омской федерации альпинизма — о взаимовыручке в горах, о подвиге спортсменов на строительстве ГЭС и новых именах для пиков

Наталья Яковлева

28 января, 2016 12:03

10 мин

Виктор Хан — носитель титула «снежный барс», единственный в области чемпион Военно-воздушных сил СССР, профессор Российской академии естествознания и глава Омской федерации альпинизма. Он уже покорил семитысячник — пик Коммунизма, и мечтает совершить восхождение в Гималаях.

Снежный барс — народный титул, присуждаемый альпинистам с 1961 года. Во всей России таких людей около 600. Барсом в СССР стать было непросто — надо было постоять на всех семитысячниках страны: Победы, Хан-Тенгри, Исмоила Сомони (пик Коммунизма), Абу Али ибн Сины (пик Ленина), Корженевской. Виктору Хану это удалось.

– В моем детстве гор не было. Родился в Карагандинской степи, на маленькой станции, но Казахстан разный, и то, что горы где-то рядом, мы помнили. Мечтали посмотреть на мир сверху. Любимой забавой были «гигантские шаги» — к столбу привязаны веревки, держишься, разбегаешься и взлетаешь. Правда, на несколько секунд и очень невысоко, — смеется Виктор Иргонович.

После 10 класса Виктор Хан в общем вагоне отправился в Новосибирск в электротехнический институт (НЭТИ). С первого раза не поступил, но взял комсомольскую путевку в деканате:

– За год мы сумели построить институт гидродинамики Сибирского отделения Российской академии наук: все три этажа от фундамента до крыши. Работали днем и ночью, считая это большой честью, ведь институт был первым в Академгородке. Закладывали основы науки, можно сказать. Академик Михаил Алексеевич Лаврентьев, именем которого был позже назван НИИ, на сдаче объекта к каждому из нас подошел, руку пожал.

После НЭТИ Виктора с женой-однокурсницей распределили в Омск — город, далекий от гор. Но в конструкторско-технологическом институте, где он работал младшим научным сотрудником, коллеги увлекались альпинизмом. Уже через полгода по путевке добровольного спортивного общества «Труд» Хан отправился в горы.

– Чтобы попасть в горный лагерь, полагалось сдать специальные нормативы. Причем, показать лучшие результаты, потому что желающих было больше, чем путевок. Мне удалось, поскольку занимался спортом — борьбой и легкой атлетикой.

По два рейса настоящих и будущих альпинистов из Омска в 70–80-е годы каждое лето отправлялись в Среднюю Азию.

– У нас в ходу была поговорка: «Если работа мешает альпинизму, бросай работу», — смеется спортсмен. — Бросали — на время, конечно — и работу, и жен, и детей. Читал как-то воспоминания супруги известного альпиниста и барда, песни которого мы все поем. У него только ребенок родился, жена с малышом замучилась, а он — в горы. И ведь еще не факт, что вернется. Мы все такие — мечтаем, как бы похуже перезимовать лето. Горы тянут, а почему, ни один альпинист не ответит. Красота манит, но этого мало.

Альпинизм, хоть и называется спортом, вряд ли им является — скорее это образ жизни. У нас нет метров, которые нужно преодолеть за определенное количество секунд. У нас нет зрителей, которые подбадривают криками. У нас соперник не внешний, а внутренний — слабость и неподготовленность. Чемпионаты России, Европы, мира проводятся, но по нашим отчетам. Поднимаемся мы даже не командой — люди ведь приезжают из разных городов, часто друг друга видят впервые. Сплоченными становимся позднее, когда ночуешь, к примеру, на выступе шириной с ладонь. Развесишь веревки по скале, закрепишься, снизу — товарищ, сверху — товарищ. У кого места чуть больше — есть куда примус поставить, он чай разогревает для всех, передает по веревке. Уснешь, бывает, сползешь по стропам, и спишь дальше, уже на весу, пока друзья не дернут. Или на страховке стоишь, пока другой лезет. Ты вроде в безопасности, но мерзнешь страшно, и не дай Бог даже попрыгать, потому что не почувствуешь чужих движений, а жизнь человека зависит от тебя. Преодоление себя — в каждом шаге. Дошли до привала, упали, сил нет. А надо костер развести, попить обязательно — обезвоживание в горах страшное.

В советское время существовала стройная система подготовки альпинистов, начинающаяся с детских спортивных секций. Попав для начала в один из полусотни лагерей, которые тогда существовали по всему Союзу в горных районах — на Алтае, в Казахстане, Киргизии, Таджикистане, — под руководством опытных инструкторов любители проходили цикл начальной подготовки: по скальным, снежным, травяным, ледовым склонам. Потом — первый перевальный поход и зачетное восхождение на вершину категории 1Б, за которое давался значок альпиниста СССР.

Фото из личного архива Виктора Хана.

– Постепенно восхождения становятся сложнее, а ты — опытнее. Именно поэтому несчастные случаи были редкостью. Систему построил родоначальник спортивного альпинизма в СССР, заместитель наркома юстиции Николай Крыленко, создавший горную секцию в 1929 году при Пролетарском обществе туризма и экскурсий. Он сумел доказать, что к нему нужен государственный подход, а значит, и финансирование. Не было бы больших электростанций вроде Саяно-Шушенской, Таштагольской, если бы не спортсмены, ставшие промальпами. На скалы кроме них никто бы не добрался. Опытный полководец Крыленко знал, как важно для военного умение ориентироваться в горах, понимал, что ничто другое не сплачивает так, как одна связка. Войны на Кавказе — Чечня, Афганистан — показали его правоту. Не могли наши солдаты противодействовать коренным горцам, знающим каждую тропку. Переломы в войнах случились именно тогда, когда со всех частей собрали альпинистов.

Список погибших альпинистов ведется с 1929 года — все имена и причины бед известны наперечет. Это — учеба на чужих ошибках.

– Сейчас смерть в горах стала частым явлением, — вздыхает Виктор Иргонович. — И в большинстве своем несчастья случаются не с альпинистами, а с отдыхающими. Наших спортсменов вообще осталось немного — человек 50 из тех, кто может оплатить дорогу: практически все лагеря остались за границей. А отдыхающие в горы лезут отчаянно, поверив объявлениям: «Восхождение любой сложности с опытным инструктором». Да ни один опытный инструктор не поведет начинающих сложным маршрутом! Табличек с именами на маршрутах — масса, а сколько могил остались безымянными? Восьмитысячник Эверест усеян телами погибших — на гору смерти идут, как правило, богатые экстремалы, не привычные к большим нагрузкам. Иностранцы всегда были слабее россиян, они даже в Альпы кислород за собой несли. А какая там высота-то — 5 тыс. метров? Мы на Пик Коммунизма и то без газа поднимаемся: у советских альпинистов не принято было, а у российских — денег не хватает. Но не только в этом дело.

Виктор Хан. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

Горы — это особая среда: чем выше, тем труднее нести себя. В разреженном воздухе силы не восстанавливаются, сознание меняется. Если не было в нем заложено ответственности за других, ей и взяться не откуда! Команда — это не просто идти вместе. На самом деле, поднимаясь к тем же пятитысячникам, мы идем по одному, двое — так удобнее. Но все равно вместе. Не вижу смысла в тупом покорении вершины. Главное в альпинизме — то, что в тяжелых условиях, изолированные от мира, мы сохраняем в себе человека. Сумел же наш Анатолий Букреев в 1996 году спасти в одиночку с Эвереста троих, а в 2006 году через живого еще британца Дэвида Шарпа перешагнули 40 земляков. Поневоле будут черные альпинисты являться.

Впрочем, в мистику Снежный барс не слишком верит — в горах есть более реальные опасности:

– Орлы и с ног сбить могут, и наши складки разрывают с припасами. Медведи безошибочно идут на запах сгущенки, даже еще не открытой, в железной банке. А стрелять в животных нельзя — мы же спортсмены, имеем право только охотников вызвать, и ракетницу в воздух пустить.

Классический альпинизм превращается в вымирающий вид спорта. Его разделили на скалолазание, ледолазание, скайраннинг — бег по горам, боулдеринг — лазание по валунам.

– Это уже шоу, а не философия. Дело доходит до смешного — можно стать мастером спорта, ни разу не побывав в горах: достаточно скалодрома.

Своим главным достижением чемпион считает вовсе не вершины, а создание в 1983 году Омской федерации альпинизма, ставшей частью Российской. В Сибири этот спорт теплится пока только в Омской области да Красноярском крае, где всегда был профильным, и его поддерживает власть.

– Мы выживаем на взносы, на деньги спонсоров, — говорит председатель омской федерации. — Называем, по праву первовосходителей, в честь них пики. Но сумели открыть и пики, которым дали имена земляков, героев Великой Отечественной войны — Дмитрия Карбышева, Николая Бударина. Еще один, на Алтае, надеемся назвать в честь Омска, к 300-летнему юбилею. Дело непростое — чтобы вершина была занесена на географическую карту, нужен подробный отчет, описание маршрута с фотографиями, согласование в местных органах власти. Еще с 90-х пытаюсь пробить экспедицию в Гималаи — восьмитысячники есть только там. Надеюсь, все же успею. И самому ведь хочется подняться! Организовываем сборы, экспедиции, каждое лето выезжаем в лагеря Алтая, Казахстана, выступаем на чемпионатах страны, подготовили двух барсов России. Члены федерации занимаются со школьниками, студентами. Вырастут ребята — будут тоже смену воспитывать.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе