«Без географии мы нигде»

Игорь Вяткин и юные геологи. Фото из архива Омского отделения Российского географического общества.

Председатель Омского отделения Российского географического общества — о советском детстве, авариях на шахтах и науке в Сибири

Наталья Яковлева

8 июня, 2016 14:38

8 мин

Как развить экономику и пополнить бюджет региона, предотвратить аварии на шахтах и превратить страну в мировую державу, а главное — научить детей широко мыслить рассказывал РП в рамках проекта «Глас народа» профессор Российской академии естествознания Игорь Вяткин, председатель Омского регионального отделения Русского географического общества, руководитель Территориального фонда геологической информации по Сибирскому федеральному округу.

– В Омске в шестом классе родители отправили меня в новый Дворец пионеров на день открытых дверей. Когда ребята из отдела туризма и краеведения поставили палатку, взяли гитары, вынесли кости мамонта, я замер… 17 октября 1978 года пришел к руководителю отдела, Федору Ивановичу Новикову, записываться в кружок. Он сказал, что я буду заниматься присоединением Сибири к России — скоро было 400-летие. Отправил за информацией к знаменитым омским ученым. Оказалось, во Дворце это вполне возможно. 90 лучших умов города читали нам лекции, вели занятия. Мы пели вместе с композитором Александрой Пахмутовой, нам пожимал руку космонавт Валерий Рюмин, каждый месяц из Ленинграда приезжали прославленные полярники, чтобы рассказать про Арктику и Антарктику.

На заднем дворе Дворца нас учили вязать узлы, наводить переправы, ставить палатки. Самым интересным, конечно, были походы. Прошли всю Омскую область вдоль и поперек, были на Урале и Байкале, в Казахстане. Федор Иванович составлял группы из детей разного возраста: старшие учили младших. Дисциплина жесткая, иерархия — командир, завхоз, медсестра, дежурные. Палатки девочек — в центре, мальчишек — вокруг. Не болел никто, хотя спальные мешки тогда холодные были, назывались — «Смерть туриста». В походе все силы организма мобилизуются. Несчастные случаи происходили редко. Третьеклассник Сережка Синьков попытался — в нарушение дисциплины — сам банку консервную открыть, порезался сильно. Хирургом стал — от потрясения, видимо.

На границе с Новосибирской областью, в Ивановке, пришли в школьный музей. Его руководитель вел экскурсию, когда вдруг погас свет. Он усадил нас за парты, зажег свечи и четыре часа рассказывал. Кроме того, что показывали в фильме «Судьба человека», о концентрационных лагерях мы ничего не знали. Историк выжил, пройдя девять из них. В Маутхаузене два года находился вместе с Дмитрием Карбышевым. Тот был на привилегированном положении как инженер мирового уровня. В лагере содержались военнопленные разных стран, и полиглот Карбышев осуществлял связь между подпольными комитетами сопротивления. Однажды комитетчики попросили его что-то придумать с тяжелобольными, измученными товарищами. Их, как и всех, отправляли на работу в каменоломни, где и более здоровым было трудно выжить. Карбышев сказал лагерному начальству, что будет жаловаться Гитлеру: по Женевской конвенции заключенным полагался отдых. Как ни странно, фашисты испугались, предложив иногда устраивать выходной для нескольких человек из барака, по очереди. Правда, в том случае, если их будет, чем их занять. Комитетчики стащили в один барак всех немощных, и Карбышев восемь часов читал им лекции на четырех языках. Многих спас от смерти. Такая вот история с географией...

– Меня в МГУ не взяли, посмотрев на справку окулиста. Зато на геофак Томского университета приняли без медкомиссии. Мы, трое кружковцев, стали основателями омской диаспоры в ТГУ — сейчас там учатся ребята, которых поддерживает наше отделение РГО. Есть среди них врачи, учителя, ветеринары, юристы.

После окончания геолого-географического факультета удалось поработать в Кемеровской области. В 1988 году я был младшим научным сотрудником в научно-исследовательской лаборатории по геодинамике месторождений Кузбасского политехнического института. Профессор Ирина Батугина, руководившая лабораторией, вместе с профессором Игнатием Петуховым разработали метод геодинамического районирования, который дает возможность выделять блоки земной коры. На границах блоков возникают разломы, вызывающие их движение. Если определить напряжение в них, можно предсказать горный удар, по сути — микроземлетрясение. Мы сумели предупредить 50 опасных ситуаций в шахтах Кузбасса. Ребята из нашей лаборатории работали и в Спитаке, спрогнозировав вторую волну землетрясения, которая прошла легче, благодаря их рекомендациям. К сожалению, нашу лабораторию сочли нерентабельной. Сейчас метод Ирины Михайловны активно используется в Китае.

Вернулся в Омск в 1992 году, в отдел природо-недропользования и развития производственных сил экономического комитета администрации Омской области. В работе мы исходили из того, что регион должен развиваться, основываясь на своих ресурсах: природных, производственных, интеллектуальных, трудовых. Разработали предложения по развитию производительных сил севера Омской области, создали концепцию освоения месторождений торфа и сапропеля, циркон-титановых песков. Городок Тара мог бы стать вторым центром области, если бы там была энергия, которой не хватает на переработку полезных ископаемых. Все, что нужно — протянуть ЛЭП или построить электростанцию на местном торфе.

– Зачем сеять хлеб на севере, если он там не растет? А в лесах — огромное количество клюквы, которая в 10 раз дороже зерна. Можно устроить плантации, да хотя бы приемку организовать, как в советские времена, когда существовали заготконторы. Ведь население-то не занято. Но в Томской области дикоросы дают седьмую часть бюджета, а у нас до сих пор нет ни одного перерабатывающего предприятия. Завидуем тому, как стремительно развивается КНР, а ведь китайцы умеют пользоваться благами природы. Повел знакомого — приезжал на языковую стажировку – на рынок. Он фыркнул: у нас в Китае, на базаре только трав, которые можно есть в разных состояниях, 800 видов! Кстати говоря, у них никогда не бывает аппендицита. Мы пытаемся менять мир, именно для этого 17 лет назад и создали Территориальный фонд геологической информации — кстати, из тех же кружковцев. И Федор Иванович, которому скоро 75 лет, конечно с нами! Работает главным инженером, благодаря ему движение юных геологов не умерло. Конечно, это теперь не 3,5 тыс. детей, которые занимались во Дворце и школьных кружках, которые он курировал, а в 100 раз меньше.

Игорь Вяткин с учителем — Федором Ивановичем Новиковым. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

Геологи в России нужны. Чтобы построить здание, надо знать, что под ним. К сожалению, это учитывается не всегда. Третий раз за 10 лет Омская область переживает наводнение, причем топит одни и те же районы. Но если ситуация повторяется, надо же делать выводы: переселять деревню, строить дамбу или хоть предупреждать людей.

Сейчас у нас 55 тыс. единиц хранения: не бумажек, а трудов, описывающих полезные ископаемые, минерально-сырьевые ресурсы, состояние воды и почвы, природные процессы региона. Регулярно вносим свои предложения по развитию области. Разработали, к примеру, проект национального парка в северных районах, который не только сохраняет природу, но и приносит доход, как показывает практика, даже больший, чем разработка полезных ископаемых.

Проблема в том, что управляют нами экономисты, умеющие считать расходы, но не способные просчитывать возможные доходы — не только денежные, но и человеческие. Прибыль-убыль — это узкая отрасль знания, в отличие от географии, объединяющей все науки, дающей широту мышления. Без географии мы нигде.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе