Новости – Общество
Общество
Любовь на двух языках
Ильмира и Ахмет уже 12 лет прожили вместе, в Марокко. Фото из личного архива.
«Русская планета» встретилась с сибирячками, которые нашли мужей за границей
18 августа, 2015 22:39
19 мин
В России из всех браков 15% заключаются с иностранцами. Наши невесты чаще всего отдают руку и сердце украинцам, молдаванам, узбекам. Среди супругов из стран дальнего зарубежья лидируют жители Турции, Германии, Израиля и Египта. Об этом свидетельствуют данные Управления ЗАГС за минувший год.
Межнациональные браки заключаются и в Омской области. Несколько брачных агентств предоставляют услуги по знакомству с иностранными женихами. Сибирячки и сами находят возлюбленных, когда выезжают за рубеж в путешествия и командировки.
«Русская планета» нашла двух жительниц Омска, которые обрели любовь за границей, но при этом не забывают о родине.
Ильмира Мухаметшина живет в Марокко 12 лет, но каждое лето неизменно проводит в Омске. В родном городе остались ее отец и друзья. Здесь мы с ней и встречаемся.
Ильмира — художник-график. После Омского педуниверситета она изучала основы религии, много путешествовала. Поездка на Горный Алтай определила ее дальнейшую судьбу.
Утром Ильмира ушла купаться в горную ледяную Катунь. Друзья в это время еще спали в палатках. На середине реки у Ильмиры свело ногу. Она потеряла сознание, а очнулась уже на берегу — вокруг стояли люди в ярких разноцветных халатах, переговариваясь на непонятном гортанном языке. Они отвели ее к друзьям, на прощание похлопав по плечу и нахлобучив на голову плоскую расписную шапочку. Суфийскую, как выяснила потом Ильмира. Сочла это знаком пути, и вскоре оказалась на конференции суфиев в Марокко.
Именно там она и встретила 21-летнего Ахмета Тиджани, одного из организаторов конференции.
– Он был тонкий, смуглый, да и младше меня на три года, но, увидев его, я подумала о замужестве. Не захотела, а почувствовала некую обреченность — все решено, он станет моим супругом. Каким-то он показался мне светлым, открытым, — признается Ильмира.
Всю неделю они гуляли, держась за руки и говоря на разных языках. Ильмира — на русском, татарском и чуть-чуть на немецком, Ахмет — на английском, французском и арабском. Впрочем, слова любви понять было нетрудно. Предложение Ахмет сделал через переводчика. Ильмира не поверила — все казалось легким и несерьезным. В шутку ответила: «Пойду за тебя, если уговоришь моих родителей».
Целый год Ахмет звонил, ежедневно. Ильмира не понимала его слов, но слушала голос. С письмами было легче — переводили подруги. Через несколько месяцев девушка пошла на курсы английского языка.
Еще через полгода Ахмет приехал в Омск. Ильмира до сих пор не знает, о чем он говорил с ее отцом, инженером, немного знающим татарский. Тем не менее, через два часа судьба ее была решена. Правда, документы на брак и на выезд оформляли еще два года — родители жениха оказались категорически против этой свадьбы.
Тогда Ильмира и узнала, что ее жених происходит из древнего суфийского ордена, основанного Ахмадом ат-Тиджани в конце XVIII века, который, по преданию, получил наставление от самого пророка Мухаммеда.
– Тиджани подвергались гонениям и в Европе, и в Саудовской Аравии, и в Алжире, пока их уже в XIX веке не пригласил к себе сам король Марокко, — рассказывает Ильмира. — Семья и сейчас считается защищенной королевской милостью. Конечно, у них свои традиции. Невеста для шейха была выбрана еще в детстве. Тиджани женятся только внутри рода, как правило, на двоюродных, троюродных сестрах. Родители мужа обещали лишить его наследства, если он женится на иностранке, даже звонили в МИД России, чтобы не допустить нашего брака. Он их единственный сын. Но о том, богат или беден мой жених, я не задумывалась, просто было четкое ощущение, что это судьба. Больше меня тревожило, что жить надо будет в Марокко, о котором я знала только по наклейкам на мандаринах.
Есть старый город — Медина с узкими улочками, где живут ремесленники, торгуют лавочники, устраивают представления заклинатели змей. Здесь же проходят знаменитые магрибийские уличные карнавалы. И есть Фес с современным портом, офисными зданиями, торговыми центрами, парками и фонтанами. Он считается религиозным и культурным центром Марокко — в городе находятся Аль-Каруин, старейший университет страны, действующий с 859 года, а на его территории располагается крупнейшая на севере Африки мечеть.
– Вилла свекров — трехэтажная, с мраморными лестницами — меня не потрясла. Я и тогда понимала, что это богатство не моего мужа. В Марокко принято, что мужчина зарабатывает для своей семьи сам. Родители оплатили учебу сына в Европе, и наследство оставят не столько на прокорм семьи, сколько на продолжение дела. Вообще шейх — это почетное название известного богословского лидера. Но я бы сказала, что мой муж больше занимается социальной работой. Суфизм, пожалуй, самое миролюбивое течение в исламе, муж создал фонд «Le Cercle des Souffies», который занимается просвещением, открывает школы, проводит воду в отдаленные села.
Семья шейха в Париже. Фото из личного архива.
Семья шейха в Париже. Фото из личного архива.
Родители выделили молодым комнату в вилле, но с невесткой разговаривать не хотели. Муж придумал, как разрешить конфликт: попросил мать, чтобы та научила молодую невестку блюдам марокканской кухни.
– Кус-кус, мишна, биссара — это и были мои первые слова на арабском. Точнее, марокканском, у них свой диалект. Правда, уроки языка начинались на кухне и там же заканчивались. Первые два года жила, будто в изоляции. В Марокко не принято замужней женщине ходить по улицам в одиночку: днем полагается с детьми, вечером — с супругом, а он много работал. Свекры со мной практически не общались, да и не понимали мы друг друга. Русских друзей не было, хотя небольшая диаспора там существовала еще с 40-х годов прошлого века. Легче стало через два года. Я родила дочь, и родители мужа смирились с его выбором, приняв сначала Мириам, потом и меня. В Марокко семья без детей — не семья. Король даже принял указ, согласно которому мужчина может взять в дом вторую жену, если первая не может родить ему ребенка.
У Ильмиры трое детей — 8-летняя Мириам, 6-летний Эль Махи, 2-летний Али Хайдер. Ни мужа, ни мальчиков она не зовет домашними именами. К шейху и его наследникам принято обращаться с непременной приставкой «сиди», то есть «уважаемый».
– Мне нравится уважение, которое проявляется по отношению к старикам и детям. Муж, приходя в родительский дом, первым делом целует руки отцу и матери, — говорит Ильмира, и, поймав мой невысказанный вопрос, смеется:
– Мои дети тоже целуют мне руки, но лишь когда чего-то им сильно нужно. Все-таки мы европейская семья. Муж очень просвещенный человек. Например, он никогда не заставлял меня носить хиджаб. Говорит — важнее, что ты носишь хиджаб в душе.
Правда, в мечеть со свекровью и сестрами мужа Ильмира надевает кафтаны из тяжелых дорогих тканей — одежду для религиозных праздников. А по улицам Феса, а также Парижа, Лондона, Барселоны, где семья часто бывает, ходит в тех же джинсах.
– Десять лет назад это смотрелось несколько странно, а теперь марокканцы привыкли — много туристов. Кроме того, стало больше русских, которые меняют действительность. Сейчас диаспора составляет около 100 человек. В основном, это девочки, вышедшие замуж за марокканцев. И хотя в Марокко полагается, чтобы женщина сидела дома, наши девочки открывают парикмахерские, маникюрные кабинеты, небольшие лавочки, аптеки. Я тоже подумываю о художественной студии. Просто для реализации творческих сил.
Смысл жизни я нашла, когда появились дети. Сейчас у нас свои апартаменты, рядом со школой. Дети знают арабский, французский, английский языки. Я говорю с ними по-русски, хотя в Марокко это непросто — некоторые наши слова звучат по-арабски странно. Например, давно отвыкла звать детей «кушать», потому что по-арабски это получается практически мат. Так что от души «наговариваемся» в Омске, в гостях у папы.
– Вы не чувствуете себя «порабощенной женщиной Востока»? — задаю я, наконец, вопрос, давно меня мучающий.
– А я похожа на нее? — смеется Ильмира. — Я счастлива, потому что спокойна за будущее своих детей. Мой муж, как и большинство арабских мужчин, не пьет, не курит, он прекрасный отец и муж. И мне повезло, что он понимает, как я скучаю без России. Хотя, что значит — повезло? Скажу вам по секрету: в Марокко официально — патриархат, все решает мужчина. Но ведь он решает то, что подсказывает женщина…
Алену и спустя три года после свадьбы друзья зовут Ляминой. Не только по привычке, но и потому, что новую фамилию — Йылмаз — выговорить не могут. Она смеется:
– Обычная, распространенная в Турции фамилия. Я-то привыкла — давно здесь живу. Как все началось? Закончила в Омске университет, получила специальность «Компьютер и английский язык», поработала на международном Сибирском марафоне два года переводчиком, и заскучала. Хотелось тепла, солнца. Рванула в Египет аниматором.
В Египте Алене не понравилось — солнце есть, но люди, по ее словам, закрытые, хмурые, почти, как в России. Она поменяла Египет на Турцию и влюбилась в нее.
– Турки — совсем другие, чем мы их себе представляем, судя по туристическим поездкам: навязчивыми, грубоватыми, — рассказывает она. — На самом деле мы видим в основном торговцев в курортных городах, а это — наши же люди, из Казахстана, Азербайджана, Узбекистана. Турки на самом деле улыбчивые, доброжелательные. Любопытные, конечно, но что поделать: менталитет.
Правда, любопытство местных жителей поначалу раздражало, особенно на работе:
– Звонишь человеку по делу. Сначала должен поинтересоваться, как здоровье у него, у всей его семьи, как учатся дети. Все это выслушаешь, потом расскажешь о себе, и только тогда можешь задать вопрос, есть ли место в отеле. Я решила было, что карьеру такими темпами не сделаешь, и вернулась в Россию. Но не в Омск, в Москву. В Сибири какой туризм? Нашла место в турфирме, два года проработала, и, в общем-то, уверенно двигалась по служебной лестнице вверх. Но солнца-то не видела! Дом-метро-работа. И когда на международной выставке столкнулась с турками, которые меня позвали обратно, не выдержала — уехала в Анталью.
Алена с дочерью Мелиссой в Омске. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»
Алена с дочерью Мелиссой в Омске. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»
Впрочем, именно любопытство, а также неистребимое желание местных жителей устраивать чужие судьбы и оказалось решающим в жизни Алены. В отель городка Мармарис, где работала Алена, прибыли проверяющие из головной фирмы. После ревизии устроили банкет. Все расслабились, и один из коллег подвел ее к молодому человеку: мол, парень хороший, а ты одна… Алена от растерянности соврала:
– У меня уже есть парень, вы видели, я с ним разговаривала.
Теперь сама удивляется:
– Сочинила себе мужа. Разговаривала я-то с директором по контрактам Дэнисом. Так, для большей солидности. Но подошел он, не зная об этом разговоре, сам! Потом говорил, что сразу, как увидел, решил — мы будем вместе, хотя я, как приличная девушка, и пыталась носом вертеть. Мне он понравился — симпатичный, ответственный, и по возрасту почти ровесник. Наши-то, русские девушки, как обычно мужей выбирают? Увидела бармена: о, красавчик! Влюбилась, замуж вышла, и началось — юбки короткие не носи, по-русски не говори, работать даже не думай. Ну, надо же знать особенности страны, прежде чем связывать жизнь с ее представителем! В туристические города часто приезжают парни из сел, особенно горных, подрабатывать на лето. Да, в сезон он рюмками жонглирует, но зиму на диване дома лежит, и все его устраивает. Так он и дальше будет лежать, даже если вдруг зимой работа появится! Очень важно увидеть его мать, сестер. Если они закрыты, то и тебя закроют, если они в хиджабах, то и ты будешь в хиджабе дома сидеть.
С родителями Дэнис познакомил Алену, конечно, не сразу — сначала они общались, гуляли, ходили в кино. Букетами, правда, не осыпал, но она и не ждала — не дарят турки цветов, не принято. Подарки не принимала — не хотела быть должной. Примерно через полгода повез в Стамбул, к семье.
– Отец и мать Дэниса — учителя. Хорошая интеллигентная семья. То, что я иностранка, их нисколько не напугало. Сезер, будущая свекровь, сразу сказала: мы сыну доверяем, его выбор — наш выбор. Дэнис мечтал о крепкой семье и детях. В Турции просто культ детей. В России, когда я с дочкой гуляю, на нас мало кто внимания обращает. А по Анталье пройти спокойно не можем, обязательно подойдет кто-то, поговорит с ребенком, порадуется за нас. Дэнис сделал мне предложение, но поженились мы через полгода — он взял квартиру в ипотеку, которую за это время и выплатил. Причем, все время отслеживал, в каких банках ниже процент, чтобы перебросить ипотеку туда. Сейчас ему трехкомнатной квартиры мало — приезжают в гости его родители, моя мама, друзья, а класть гостей спать в зале — не по-турецки. Поэтому подписал ипотеку теперь на четырехкомнатную квартиру, в которой мы живем, а ту сдаем, чтобы выплачивать кредит.
Свадьбу устроили тоже не совсем турецкую. Пригласили всего 120 человек.
– По их меркам, это мало, — хмыкает Алена в ответ на мое удивление. — С другой стороны, свадьба в Турции — не для гостей, а для молодоженов. Роскошное угощение не принято, часто обходятся чипсами и колой. Да и длится церемония бракосочетания всего несколько часов. Дарят при этом дорогие вещи, как правило, золото, на обустройство. А у нас был фуршет с бутербродами и даже выпивкой, хотя это вообще вне традиции. Но я же русская, как без застолья — друзья бы не поняли.
Мелисса с отцом. Фото из личного архива.
Мелисса с отцом. Фото из личного архива.
Сейчас Алена не работает. Взяла отпуск без содержания — турфирма пошла навстречу. Оплачиваемый декретный вообще-то длится четыре месяца, можно продлить его — уже за свои деньги — на год. А Мелиссе Йылмаз — уже почти два.
– Мы живем в Ларе, это еще более русский район Антальи, чем Коньяклы, о котором обычно рассказывают гиды. Но в русскую школу ребенка не отдам, просто потому, что учат там, как рассказывают подружки, плохо. А вот девочка у нас в районе магазинчик открыла с хорошими русскими книжками, развивающими игрушками, так туда мы с Мелиссой ходим с удовольствием. В нашем межнациональном браке самое трудно оказалось имя дочери придумать, чтобы звучало хорошо, с окончанием женского рода, это для Турции — редкость. Но я так хотела, она ведь наполовину русская. Говорит пока мало, но понимает и русский, и турецкий — и я, и Дэнис разговариваем с ней на своих родных языках. Дэнис, кстати, русского вообще не знал, хотел выучить ради меня, но все ему некогда. А вместе с дочерью учит. По кубикам. Уже всех животных Сибири знает! — смеется Алена.
Свекровь тоже старается — и не только язык выучить, но и понять «загадочную русскую душу». Когда Алена собралась в Омск, к друзьям, отправилась вместе с ней — посмотреть на родину невестки. Потрогала березки, восхитилась мальчишками, пускающими кораблики на озере, подивилась широте полей. В путь оделась по-походному, несмотря на свои 65 — джинсы и футболку.
– Межнациональный брак — это большой труд. Но прежде, чем выйти замуж, я узнала страну, выучила язык. Выбрала иностранца, просто потому, что такого надежного парня в России не встретила. При этом вполне четко осознавала, что растворяться в муже, в его жизни, культуре не стану. В принципе у нас межнациональных ссор и не бывает. Есть какие-то мелочи, с которыми мы оба миримся. Например, Дэнис, как большинство турков, помешан на чистоте — в доме не должно быть ни пылинки. Но я–то не помешана! Вот и говорю ему — если хочешь, то три и мой. Зато вот челку пришлось отрастить — почему-то турки считают, что волосы у женщин могут быть короткими, но челка — это некрасиво.
Мои регулярные поездки в Россию сейчас, конечно, накладны: не работаю, ребенок маленький, ипотека… Но муж не спорит. Турки сами большие патриоты, и вполне понимают, что такое ностальгия. Хотя, сказать честно, я вот не понимаю. Мама, друзья? Они вполне могут сами приехать ко мне. Березки, поля — не в них дело. А вот тянет, и все. Ну и Мелиссе, конечно, надо страну показать, вырастет, пусть сама выбирает, где и как жить.
Татьяна Федосеева, психолог-консультант Омского Центра «Семь Я»:
– Межнациональные браки считаются проблемными: сходятся люди с разными укладами жизни, правилами поведения, верованиями. Пожалуй, как раз сложность заключается в религиозных вопросах. В Библии сказано: «Не засевай виноградника своего двумя родами семян, чтобы не сделать тебе заклятым сбора семян, которые ты посеешь вместе с плодами виноградника своего. Не надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти и льна вместе». Думаю, зарок этот дан исключительно ради чистоты веры. Вряд ли получится союз у глубоко религиозных людей разных вероисповеданий — тут требуется ломка мировоззрения.
Но, согласитесь, люди давно скрещивают помело и апельсин — получается полезный грейпфрут, а вязаные изделия с кружевными вставками становятся достоянием высокой моды. Мировой опыт доказывает, что развитые страны отличаются высоким процентом межнациональных союзов именно потому, что просвещенным людям присуща такая черта, как толерантность.
Мужчина и женщина, образуя семью, в любом случае приходят со своими «чемоданами» — различиями воспитания, особенностями характера, семейными традициями. Безусловно, каждому из них придется что-то менять в себе, перестраиваться под партнера. Как правило, на компромисс идет женщина: это ведь ее задача — сохранение очага. Но компромисс — не ломка. Соглашение супругов: устное, письменное или просто внутреннее — залог семейного согласия.
Конечно, важно, чтобы муж и жена говорили на одном языке. Но это значит, что прежде, чем принимать предложение, надо выучить английский, арабский, турецкий… Полезно заранее узнать законы страны, в которой придется жить, чтобы примерить их на себя. И как совершенно справедливо заметила одна из наших героинь: нужно увидеть маму жениха, его сестер — отношение к ним, скорее всего, будет транслироваться на жену.
Я не сторонница идеи, что в браке уживаются люди с одинаковыми вкусами. Старая истина — важно, чтобы люди смотрели не столько друг на друга, сколько в одну сторону: совпадали в целях создания семьи и вопросах воспитания детей.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости