«Российский, осмысленно-печальный взгляд»

Антошки очень хрупкие. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

Коллекционер из Омска рассказал РП об истории кукол в СССР

Наталья Яковлева

6 ноября, 2015 22:53

13 мин

Галина Петрищева — стилист-парикмахер — собирает советских и дореволюционных кукол больше 10 лет, и верит, что у них есть душа.

– Мои дочери пытались посчитать, сколько у меня хотя бы пупсов, — смеется 40-летняя Галина Петрищева. — Сил хватило на две полки: получилось 150. А стеллажами с куклами занята целая комната. Знаю, что сейчас больше тысячи, по именам всех могу перечислить, а сколько точно — сказать не могу, не хочется мне их пересчитывать. Недавно балкон пришлось занять — уже тесновато им в квартире. Конечно, мы его застелили и утеплили — ни сырости, ни мороза игрушки не перенесут: очень хрупкие. Особенно антикварные, которые выпускались в России в конце XIX — начале XX веков. Потом началась Первая мировая война, артели разорились, затем Великая Октябрьская революция, разруха, голод… Дети долго жили без игрушек. А дальше началась уже история советских кукол.

Антиквариата, впрочем, у Галины пока немного — куклы, сделанные до 1940 года, ценятся на вес золота. Больше винтажных — тех, которые, появились на свет в период с 1940 по 1990 годы. Впрочем, и они недешевы.

– Все зависит от года выпуска, от состояния, объемов производства, — говорит Галина. — Пластиковый Антошка 1970 года, например, дороже, чем такой же резиновый — тираж был ограничен. В среднем приличная кукла стоит около 7 тыс. рублей. Сейчас кукла висит на интернет-аукционе, тоже начала 70-х, фабрика «Кругозор» выпускала ее под двумя именами — Наташа или Солнышко. Продают за 35 тыс. рублей. И вроде массовое производство их было, а не сохранились. Еще и вложить в игрушку нужно немало: отмыть, отреставрировать, одежду сшить. Советских кукол в 50–60-х прошлого века часто выпускали с комплектом ткани и выкроек, чтобы девочки сами учились шить. У большинства винтажных кукол наряд пришел в негодность, или вовсе потерялся. Вот этой «Хозяюшке» начала 50-х годов, — показывает она куклу с пластиковыми волосами, — я заказала наряд из аутентичных тканей. То есть специально нашла на барахолке одежду тех времен, подходящую по цвету, из которой ей сшили платье и чулочки. А подъюбник, трусики и даже маленькие пажи, на которых держатся чулки, смастерила сама из чистого хлопка.

Галина Петрищева и ее куклы. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

– Вы, наверное, не бедный человек?

– Скорее, богатый, — твердо отвечает Галина. — Хотя, если вы про деньги, то нет — семья у нас среднего достатка. Муж — инженер тепловой компании, две дочки — студентка и школьница. Я работаю стилистом. Всегда любила красивое. Раньше мне сильно не хватало свободы выбора — игрушки были дорогие, купить именно ту, что хочешь, получалось далеко не всегда. Какую подарили — такой и радуйся. Мама моих кукол раздала, когда я подросла, до сих пор по ним скучаю. Я им делала прически, макияж, шила одежду. Наверное, потому и стала стилистом — чтобы наводить красоту. Но когда четыре года назад узнала, что старых кукол можно отыскать, тотчас занялась коллекционированием. У меня теплый дом, понимающая семья, хорошая работа, живу среди любимых кукол — все есть! И мечта тоже…

В основном «Марин» и «Катюш» Галина покупает на интернет-аукционах — российских и зарубежных. Иногда что-то находит на омском Хитром рынке, где продают все подряд — и антиквариат, и просто старье.

– Там конкуренция большая, — вздыхает она. — Коллекционерам, которых не так и много — может быть, человек пять в Омске — трудно что-то приобрести. В основном, перекупщикам достается, которые немного отмоют, почистят, и продадут дороже. Хотя настоящими реставраторами перекупщики быть не могут: для этого ведь надо душу в игрушку вложить, а им зачем? Ездят по деревням, дома старушек обходят, даже детские сады — там, в методических кабинетах иногда такие жемчужины стоят! Сейчас появилось много игрушек из Украины. Нашлись люди, которые после боевых действий стали шарить по домам, мародерствовать, покупать у беженцев. Этот негритенок Киевской фабрики игрушек прибыл ко мне из Луганска. Уникальная лепка, маленький тираж — таких больше не выпускали. Бедный мальчик, тяжело ему пришлось!

Галина прижимает к себе чернокожего пупса, как живого. В ответ на мой недоуменный взгляд, улыбается:

– Кукла — это образ и подобие человека. Очень важна энергетика, которую в него вдохнули изготовители. Купленной Машей или Настей, даже если она в самом лучшем состоянии, нужно непременно заниматься — мыть, чистить, чтобы дать ей частичку своей души. Поэтому реставрировать стараемся сами. В самых сложных случаях обращаюсь к реставратору из Красноярска, он сам коллекционер. Паять, клеить, рисовать — этому учишься уже в процессе.

Мы, коллекционеры, может, и сумасшедшие немножко, но верим, что наши экспонаты — живые. Иногда заметишь, что отвернулись друг от друга, стоя рядом на полке — поссорились, иногда наоборот — общаются. Я однажды купила на немецком интернет-аукционе девочку и мальчика явно из одной семьи, похожих, как брат и сестра. И потерты одинаково, и продавались одним лотом. Мне нужна была только девочка, но мальчика все равно решила привести в порядок — поменяю, думаю, может. А когда стала его мыть, он вдруг начал пищать: «Ма-ма». Такого быть не может — у них пищальные механизмы давно не работают, они на пять лет рассчитаны, не больше, а парнишке явно за 40. Я поняла, что он хочет остаться в моем доме, со своей сестренкой. Как только поставила их рядом, сразу пищать перестал.

Имена куклам обычно даются «родные» — заводские: коллекционеры делятся в Интернете не только фотосессиями своих находок, но и их историями. Иногда бывает, что кукла сама называет свое имя. Во всяком случае, так утверждает Галина:

– Мы ведь стараемся их почувствовать, эмоции уловить. Однажды увидела на аукционе чудесную ходячую куклу советской фабрики «Сувенирная игрушка». Заказала. Коллекционеры, когда пересылают друг другу игрушки, знают, насколько они хрупкие, поэтому упаковывают тщательно, в вату или поролон заворачивают, пустоты заполняют. А тут вдруг прислали мне ее в мешке: руки, ноги отдельно, глаза выпали, механизм, который соединял туловище с головой, сломался. Две недели мучилась. Она еще такая капризуля, сопротивлялась, не хотела ремонтироваться. Глаза вставила, как голову приделать, придумала. Правда, ходить отказалась, как я ни старалась. И все время у меня в голове вертелось имя — Алла. Почему — не знаю, даже знакомых тезок нет, но у кукольников так считается — если имя крутится и не уходит, значит, сама назвала.

Характер кукол зависит и от их национальности, считает коллекционер. Немецких, например, видно сразу — не только потому, что они сделаны из туртуллона, который больше похож на кожу, чем пластик или целлулоид, но и по выражению лиц.

– Немецкие девочки — строгие, они, скорее, старшие сестры, чем подружки: приучают хозяек к порядку, — делится секретами Галина. — Итальянские — симпатичные, немножко капризные. Английские, как ни странно, выполнены некачественно, грубо — там не принято много играть, надо быстрее превращаться в леди.

Считается, что идея Барби возникла в конце пятидесятых годов прошлого века у американки Рут Хэндлер, хозяйки фирмы «Маттел», после того, как она увидела в Швейцарии куклу, сделанную для взрослых, и решила, что детям с этой игрушкой будет интереснее. А французские, например, всегда были дамами — фигуристыми, модными. Только они очень редко вывозятся из страны, купить на аукционе тоже практически невозможно — считаются национальным достоянием.

И в России существовали свои «девушки» — еще в 1937 году Химкомбинат изготовлял тряпочных кукол, но мастерил для них бюстик из целлулоида, которого в стране было очень мало. Причем, наши девицы сильно напоминали германских — своих разработок тогда еще не существовало.

Я люблю советских кукол: они невыразимо милые, глаза у них необыкновенные — с вечной русской печалью. На наших фабриках художники старались создавать такие образы, чтобы вызвать у девочек желание защитить куклу, позаботиться, понянчиться.

Правда, художники на фабриках игрушек в СССР появились не сразу.

– Куклы, конечно, возникли тогда же, когда появились люди, — рассказывает Галина. — Просто изготавливались по-разному: из травы, веток, потом ткани, фарфора, дерева. После революции кукол мастерили, в основном, артели — из мастики, глины, папье-маше, дерева, ткани. Артель имени Рубена в конце концов переросла в фабрику «Ленигрушка», закрывшуюся только в конце 1980-х. Сначала делали в виде варежки, в 1928 году научились горячей штамповке трикотажа. Но это были сувенирные куклы, шли на экспорт, особенно популярны были «нахлобучки» на чайники. Вот в 1937-м наши «девушки» уже стали попадать к детям партийной элиты. В 30-е годы начали готовить мастеров, художников в том числе, в специально созданном техникуме при Институте игрушки. Помешала Великая Отечественная война. Только в 50-х, когда страна окрепла, стали производить целлулоидных пупсов, но еще немного — больше все-таки делали кукол из прессованных опилок. На личиках стали прорисовать эмоции, появился наш, российский, осмысленно-печальный взгляд. «Выросли» волосы — к головам приклеивали парички из шерсти. В 60-е годы уже появился полиэтилен, и кукол стало вдоволь, хотя и недешевых — теперь волосы у них были из синтетического волокна, разной длины, поддавались расческе, башмачки надевались на ноги, а не рисовались. На «Ленигрушке» первыми догадались вставлять в конечности шарниры, чтобы они могли двигаться. Художники стали создавать образы — Марианна Мотовилова с «Ленигрушки» придумала Мальвину, Северянку в национальной одежде, Снегурочку, девочку Вареньку. Елена Лаврова с фабрики «8 марта» сделала замечательную «Синеглазку», у меня она в трикотажном варианте — очень редкая, в 70-х ее делали уже из полиэтилена. Но моя любимица — Светлана фабрики «Кругозор», к сожалению, нигде не нашла фамилии ее автора. Это же просто Джоконда! Посмотрите на нее — она улыбается куда-то внутрь себя и явно знает про многое человечество.

Синеглазка. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

Почти такая же Светлана играла в фильме Эльдара Рязанова «Гусарская баллада» роль любимой игрушки Шурочки Азаровой. Уже переодевшись в корнета, отважная девушка берет на руки куклу и, качая ее, поет: «Лунные поляны, ночь, как день, светла... Спи, моя Светлана, спи, как я спала...»

– Часто критики называют эпизод со Светланой киноляпом — ну, конечно, в XIX веке не могло быть пластиковой игрушки. У реальной российской куклы 1812 года была бы фарфоровая головка, деревянное туловище, волосы из мохера. И размером она, конечно, должна быть меньше, а Светлана больше полуметра. Видимо, режиссер ее выбрал как раз из-за роста. В фильме создается ощущение, будто Шурочка баюкает настоящего ребенка, и от того становится еще печальнее. А, может быть, моя Светлана — и есть та самая, из «Гусарской баллады». Она попала ко мне через десятые руки, так что кто знает? Даже художник «Союзмультфильма» Елена Ливанова как-то сказала, что кукла, сыгравшая в кино, становится живой — у нее появляется душа.

Мечта Галины — ретроспективный музей кукол разных лет и стран. Хочется показать детям, как игрушки менялись года от года. Экспонаты в этом музее можно будет не просто трогать, но и играть с ними.

– Но не всех, к сожалению, можно взять в руки, — печалится коллекционер. — У советских кукол болезнь — рассыхание пластика. Это можно поправить, впаяв донорский материал, если не слишком велико поражение. Но они все равно остаются очень хрупкими. У немочек вообще бывает нечто вроде раковой опухоли — появляются черные пятна на туртуллоне. Их можно вывести только на время, потом они разрастаются еще больше. Судьба, наверное, и у кукол есть. Я храню своих девочек, мальчиков, дамочек и кавалеров в открытых шкафах, проветриваю помещение — им очень полезен свежий воздух. По утрам спрашиваю, как настроение, чего хотят, ношу на ручках. Даже игрушки покупаю их же времен: я коллекционирую только кукол, а все эти машинки, кроватки, посуда, мячики — лишь для того, чтобы им было веселее.

Игрушки Галина покупает, чтобы ее куклы не скучали. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

И все-таки куклы иногда умирают. Складываю их в коробки в надежде, что появится какой-то способ «лечения», «донорские» органы, и они снова обретут жизнь. Не могу выбросить. С удовольствием приглашаю к себе знакомых с ребятишками — куклам одной меня мало. Им ведь обязательно нужно видеть детские глаза — они же для них созданы, прямо чувствуется, как игрушки и малыши подзаряжают друг друга энергией. Я уверена, что в музее, где они будут общаться чаще, куклы переживут века.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе