«Сегодня мы все вместе и есть та самая Родина»

Фото: Яковлева Наталья // "Русская планета"

Как жители села Седельникова организовали волонтерское поисковое движение, известное на все СНГ

Наталья Яковлева

18 марта, 2015 17:01

12 мин

Однажды, копаясь на чердаке, студент Тарского педагогического института Алексей Бастрон нашел старый журнал со статьей про поисковую экспедицию общественной организации «Долина». Что его так поразило — развороченные в мирное время поля, останки людей, расколотые звездочки и пробитые каски — ему сказать трудно. Но журнал заставил полезть в архивы. Оказалось, до сих пор даже точно неизвестно, сколько погибших солдат из Омской области не найдены и не захоронены.

Единственный с курса, по настоянию преподавателя, он защищал диплом по древней архитектуре и краеведению, а не по педагогике. Перед началом учебного года, уже устраиваясь историком в Седельниковское профессиональное училище № 65, на конференции познакомился с Сергеем Серобабовым.

– Местный археолог, краевед Седельниковского района — это ж край Омской области, но столько в нем энергии, знаний! — рассказывает Алексей.

В училище стал хранителем музея: как-то само собой получилось. Хороший музей, но обычный: самовары, чугунки, ступки, предметы хозяйского быта.

А потом «трудный» ученик Вадим Балашов выцарапал из дорожного полотна полустертый орден Великой Отечественной войны: золотые серп и молот потеряны, от рубиновых лучей остались обломки. Принес Бастрону. Загорелись найти хозяина и «трудные», и «легкие» дети.

– Принадлежность установили быстро: военком помог оформить запрос в Центральный архив Министерства обороны РФ, — говорит Алексей. — А боевой путь командира разведвзвода Анатолия Ивановича Фертикова по архивным крупицам восстанавливали 10 лет.

Фото: Яковлева Наталья // "Русская планета"

«Чтобы людьми себя чувствовать»

В первую экспедицию на Курскую дугу, в Севский район Брянской области, где в 1943 году погиб лыжный батальон из Калачинска, напросились вместе с опытным поисковиком Серобабовым. Алексей взял с собой только пятерых мальчишек — самых проверенных.

– 79 бойцов этого подразделения покоятся в братской могиле в трех километрах от Севска. Но в окопах по кромке брянского леса мы нашли еще троих лыжников батальона. Под ногами у пулеметчика образовалась гора из стреляных гильз, сотни патронов по врагу выпустил второй номер расчета, а командир группы, судя по всему, бил фашистов из винтовки и пистолета, забрасывал их гранатами. Даже мертвые они наводили ужас на врага — фашисты сделали по нескольку выстрелов в головы трупам. Это мы установили при эксгумации останков.

Через пять лет, в 2007-м, отправились уже своим отрядом профессионального училища № 65 «Сибиряки» к «Долине скорби» — так поисковики называют места боев в Демянском районе Новгородской области. Если первую экспедицию помог организовать спонсор, то на вторую зарабатывали сами: разгружали вагоны с бревнами.

Суммарные потери Красной армии под Новгородом — 800–850 тысяч убитыми в 1941–1944 годах, а в официальных захоронениях числятся 512 тыс. советских воинов. Фрагменты тел остальных до сих пор находят на голой земле.

– Во время тяжелейших боев часто не было возможности хоронить погибших, особенно когда позиции переходили из рук в руки по несколько раз. Бывало, что солдат и офицеров не успевали даже занести в списки прибывших на пополнение. Не нам судить тех, кто не смог достойно похоронить своих боевых товарищей. Но не делать этого спустя десятилетия нельзя. Мы часто слышим и читаем: «Никто не забыт и ничто не забыто». Но эту фразу же лицемерно произносят люди, под чьими домами или рядом с ними, в считаных метрах, лежат останки бойцов. Это говорят те, кто строил на солдатских костях коровники, перепахивал солдат под посевы!

– А зачем, Алексей Владимирович, мальчишкам, родившимся в конце XX века, которые школьные уроки истории прогуливали, это нужно? Наверняка даже родители вряд ли говорили с ними об этих подвигах?

– Чтобы людьми себя чувствовать. Понимать, сколько мы должны тем, кто ради жизни на земле остался лежать в ней. Мы жили в палатках, спали в мешках — это в начале мая! И то по утрам не можешь пуговицу нащупать: руки трясутся от холода. А у мальчишек 40-х годов пятки к сапогам примерзали.

Фото: Яковлева Наталья // "Русская планета"

Землю поисковики выгребали ладонями, в любую погоду, осаждаемые комарами и мошками. Снимали землю в окопах слой за слоем, поражаясь ее красному цвету и осторожно вытаскивая кости.

– Я не знаю, кому это больше нужно — мертвым или живым, — честно говорит Бастрон. — Ребята взрослеют и мужают на глазах. В их сознание глубоко проникает мысль, что хоронить павших нужно по-человечески. Когда-то бойцы, их ровесники, шли на фронт, и им говорили: «Родина вас не забудет». Получается, что сегодня мы все вместе и есть та самая Родина.

За несколько дней Вахты Памяти–2007 несколькими группами поисковиков были обнаружены останки более двухсот советских воинов. Ребята Бастрона подняли останки шести советских бойцов и одного немецкого солдата.

– Когда ехали в экспедицию, Сережке Логунову приснился сон. Мы сначала смеялись, — рассказывает Алексей. — Какая-то бабушка пожаловалась, что «солдатики кушать хотят». Сергей волновался, не понимал, что это значит. Потом, по документам, мы узнали, что бойцы в новгородских болотах хлеба ели меньше, чем в блокадном Ленинграде: 50 граммов. Ели даже древесную кору. Решили помянуть бойцов, под одним деревом поставили пробитую советскую каску, налили в нее 100 граммов водки и прикрыли сверху куском серого хлеба. А на обратном пути в поезде Серега всех перебудил: «Бабушка вернулась и сказала: “Спасибо за хлеб”». Ощущение, что у нынешних мальчишек какая-то мистическая связь с парнями той войны. У поисковиков есть такая поговорка: «Земля сама рожает». Бывает, что уже на несколько раз хоженных тропах вдруг появляются солдатские вещи, боеприпасы. Наверное, сама земля заставляет нас сделать то, что не могли сделать до нас. Она не хочет мириться с тем, что ее сыновья остаются неизвестными солдатами.

Но больше мальчишек в экспедиции Бастрон не возил: опасно. Земля оказалась напичканной неразорвавшимися боеприпасами. Однажды, пока готовили ужин, один из «сибиряков» Иван Лапковский обследовал окрестности стоянки и нашел две немецкие неразорвавшиеся 80-миллиметровые мины. Тут же раскопали и советские реактивные снаряды от гвардейских минометов БМ-13 «Катюша». Их ребята из леса не выносили — сообщили саперам МЧС.

47 томов памяти

Изучив архивы, Бастрон понял, что работы хватит и на месте — в Омской области. Считалось, что из Седельниковского района на фронт ушли 5 254 человека, 2 808 не вернулись с полей сражений. Раньше, в 1970–80-х годах, называлось другое число павших — 2 346 бойцов и офицеров. Пересчитав фамилии земляков, опубликованных в областном мемориальном издании «Книга Памяти», обнаружили 2 195 человек. Остальных он решил найти, уточнить биографии и даже выяснить, когда и в каком порядке им присваивались боевые награды.

Бастрон писал запросы, письма, статьи в местную газету «Сибирский труженик», куда в скором времени перешел работать заместителем редактора. К примеру, из поискового отряда «Звезда» в 2013 году пришло письмо: нашли останки 20-летнего парнишки Ивана Воробьева. Погиб в марте 1942 года под Новгородом, похоронен в октябре 2013 года в родной Щелкановке.

– Редкий случай для нашего района: в 1942 году на Ивана пришла похоронка не со стандартной фразой «пал смертью храбрых в борьбе с немецкими захватчиками», а «пропал без вести». Родные всю жизнь ждали, когда он постучит в окно. Немного останков воинов вернулись на малую родину. Смогли еще съездить за Иосифом Большаковым, но для этого родным пришлось брать кредит. Мы бы хотели вернуть всех. Но Министерство обороны сказало — это личное дело.

Бастрон, как говорит, «работал по мертвым». Но встречал и выживших.

Ефим Нелюбин, полковник, награжденный двумя орденами Боевого Красного Знамени, Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», пропал без вести 7 мая 1944 года, как сообщила областная Книга памяти. Но оказалось, что жена продолжала получать от него письма и после даты гибели. Алексей восстановил боевой путь летчика по документам и выяснил: летчик Нелюбин попал в плен, потом вернулся в часть, служил до Победы и к тому времени совершил 497 вылетов на легком бомбардировщике ПО-2 и 105 — на Ил-2. Умер он только в 2003 году как кавалер ордена Александра Невского, похоронен в некрополе Александро-Невской лавры.

Ни в одном списке не было Владимира Белина, старшего сержанта гвардии, командира отделения 46 гвардейского стрелкового полка, награжденного медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Его имя до 2009 года не значилось ни в одном мемориальном издании, посвященном Великой Отечественной войне, хотя он служил с июня 1941 до осени 1943 гг. Нет даже записи о его рождении ни в одном из омских архивов. Десять лет Алексей вел переписку с Омском, Москвой, Подольском, Ржевом, Санкт-Петербургом. И нашел.

Фото: Яковлева Наталья // "Русская планета"

«Мне писем не пишите. Может быть, больше не увидимся». Так Белин написал домой с западной границы. Его дочь Валентина Сидорина получила письмо с передовой, перехваченное немцами, спустя 73 года. К тому времени отец уже вернулся, трижды раненный, в пустой дом, где родители умерли от горя, получив похоронки на обоих сыновей. «Теперь я знаю, что значит получать письма с фронта», — плакала его уже немолодая дочь.

К сохранению памяти омских фронтовиков подключился весь район: совет ветеранов, казаки, главы сельских поселений. Глава Елантьевского района Александр Макаров сам собрал данные о бойцах, похороненных на кладбищах его округа. Бывший житель заброшенного Большеникольского решил своими силами восстановить мемориальную доску с захороненными участниками войны. Руководитель Седельниковского избиркома Федор Кальк вместе с ветераном Евгением Бобриковичем восстановили список фронтовиков их родовой деревеньки Короленка. Жители села Юрто–Уйск восстановили старый мемориал погибшим землякам, собрав и обновив фотографии.

– «У нас появился смысл жизни», часто говорят мне старики, — улыбается Алексей Бастрон.

В Седельниково теперь пишут со всех концов России и СНГ.

– Написал Виктор Савельев из белорусского Гомеля. Сообщил, что разыскал в Польше могилу своего деда, уроженца города Пскова Константина Васильевича Козлова, и в братском захоронении с ним были еще семь красноармейцев. Одним из них оказался наш земляк из деревни Дмитровка Иван Фролович Гришаев, 1907 года рождения. Виктор поделился задумкой: установить деду и другим лежащим рядом советским воинам на их погосте общий памятник с фотографиями. Даты их гибели Савельеву уже тоже были известны: с 9 по 11 апреля 1945 года.

Нужна была фотография Гришаева, которую журналисты и историки Седельникова нашли за три недели.

Виктор с сыновьями поставил на месте захоронения памятную плиту и налил перед ней в стакан фронтовые 100 граммов. Видеоотчет об этом прислал Алексею.

– В течение всех этих семи месяцев, пока общались, мы представляли Виктора Савельева седым ветераном, которому и на пенсии «покой только снится». Однако он оказался довольно молодым мужчиной, чьи сыновья еще учатся в школе. Нам сказал просто: «Я, как внук погибшего солдата, просто выполняю свой долг. Это нужно, прежде всего, мне самому и моим сыновьям», — говорит Бастрон.

Седельниковцы уже выпустили первый сборник очерков и воспоминаний о своих земляках-участниках ВОВ. Алексей подсчитал: чтобы рассказать обо всех, нужно еще 47 томов.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе